Игорь Жеребцов: «Наставник стал другом и коллегой»

В рамках проекта «Спасибо наставнику!» «Республика» продолжает цикл публикаций о жителях региона, ставших настоящими профессионалами своего дела благодаря наставникам. Директор Института языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН доктор исторических наук Игорь Жеребцов рассказал о том, как он выбрал профессию историка и кто повлиял на его выбор.

У человека бывает в жизни много наставников, уверен собеседник издания:

–  Наверняка каждый сможет вспомнить, к примеру, своего «дворового наставника» − мальчишку из того же двора, года на четыре постарше, который, с одной стороны, учил некоторому уличному озорству, не приветствовавшемуся в семье, а с другой – по-своему опекал младшего по возрасту, не давая ему вляпаться в серьезные неприятности. У меня был такой «дворовый наставник», мой сосед по деревянному дому №52, что и по сей день стоит на улице Орджоникидзе. Звали его Вова Елькин. Не знаю, как сложилась его судьба (последний раз мельком виделись мы лет сорок назад), но если он вдруг прочитает эти строки, пусть знает: я до сих пор (несмотря на случавшиеся порой обычные мелкие дворовые мальчишеские конфликты) вспоминаю его с искренней симпатией.

Но двор двором, а первые и главные наставления Игорь Жеребцов получал в семье: от бабушек, старшей сестры, мамы и, конечно, отца – известного историка, одного из основателей современной коми этнографической науки Любомира Николаевича Жеребцова.

– Именно благодаря ему я стал тем, кто я сегодня есть, – говорит Игорь Жеребцов. – Отец еще в раннем детстве ненавязчиво приохотил меня к чтению книжек про разные занятные исторические события и еще более любопытнейшие исторические личности, и я, забыв про любимые с пятилетнего возраста сказки, с головой погрузился в удивительный мир Древней Руси, мрачного Средневековья, великих путешествий и открытий, свершавшихся в разные эпохи. С каждым годом книжки становились более серьезными и толстыми, но от того ничуть не менее интересными, и нередко оказывалось, что взаправду происходившие события увлекательнее вымышленных.

Привитое отцом увлечение историей у Игоря всемерно поддерживала и развивала школьная учительница истории Людмила Анатольевна Голосова.

– Я всегда вспоминаю ее с глубокой благодарностью, – признался историк. – Безусловно, в школе №4 она была моим наставником, учившим не только получать исторические знания, но и уметь обсуждать полученную информацию, сравнивать и делать аргументированные выводы. В спорах, часто вспыхивавших в нашем классе на уроках истории, Людмила Анатольевна неизменно помогала нам (именно помогала, а не навязывала свое мнение) найти истину. А другим школьным наставником я назову Нелли Валентиновну Шалаеву, преподававшую нам русский язык и литературу. То, что сегодня мне удается доходчиво излагать свои мысли на бумаге, во многом следствие написанных мною в школе под ее руководством многочисленных сочинений.

Неудивительно, что после окончания школы Игорь Жеребцов поступил на исторический факультет Сыктывкарского государственного университета.

– Время было непростое, перестройкой еще и не пахло, наоборот, был так называемый расцвет застоя, – вспоминает студенческие годы ученый. – Это сейчас можно дискутировать на любые темы и в грош не ставить любой авторитет, а тогдашние идеологические рамки были весьма узкими, и колебаться можно было только вместе с линией партии. И вдруг как глоток свежего воздуха – лекции по основам этнографии, которые читал нам Виктор Анатольевич Семенов. Сегодня он доктор исторических наук, профессор, заслуженный работник, а в 1978 году и кандидатом-то наук не был. Но это не имело никакого значения. Как говорил сам Виктор Анатольевич, учебник вы и сами можете прочитать. Главное – нестандартность, неожиданность, смелость, даже дерзость его суждений. Виктор Семенов не выдавал нам на лекциях информацию для усвоения – он учил самостоятельно мыслить, не бояться быть самим собой, уметь аргументированно отстаивать свое мнение, уважая «классиков науки», но не преклоняясь перед ними, не принимая все сказанное великими безоговорочно на веру.

Как признался собеседник, поначалу его отношения с Виктором Семеновым складывались непросто. Он первое время относился к Игорю Жеребцову с некоторым скептицизмом, вероятно, считая, что этот «папенькин сынок» оказался на историческом факультете не по своей воле, а лишь по настоянию отца.

– Стоило мне чуть-чуть отвлечься на лекции, как тут же следовал грозный оклик: «Я вас сюда не звал, вам дома папа все расскажет!» – вспоминает Игорь Жеребцов. – Потом последовал марш-бросок под его руководством «на картошку» в село Черныш, где Виктор Анатольевич во всей красе явил нам свою кипучую энергию и невероятное красноречие, обильно сдобренное разноплановыми, но всегда доходчивыми народными выражениями, значительная часть которых предназначалась опять-таки мне и моим приятелям, заметно отстававшим от «передовиков производства» в деле подборки картофеля: «Детский сад номер один! Жеребцов и компания! Вы бы еще лежа картошку собирали!» − бурчал Виктор Анатольевич, проходя мимо нас.

После первого курса во время археологической практики на далеких берегах Выми приключился такой казус.

– Мы с моим однокурсником Сергеем Павлюшиным как-то вечером, порядком подустав, решили отдохнуть на груде рюкзаков, накрытых брезентом, – рассказывает историк. – Но только Сергей присел на нечто, закрытое брезентом, как из-под него раздался истошный вопль Виктора Анатольевича, сопровождавшийся нелестными характеристиками в адрес осмелившихся потревожить его покой. Как выяснилось позднее, Виктор Анатольевич прилег отдохнуть и только-только начал погружаться в блаженную дремоту, как его сон был прерван самым грубым образом. Разумеется, пока Виктор Анатольевич с проклятиями и недвусмысленными угрозами выбрался из-под брезента, мы с Сергеем были уже далеко. Однако же действующие лица этой истории стали каким-то образом ведомы до глубины души обиженному Виктору Анатольевичу, а он почему-то (видимо, уже в силу сложившейся традиции) решил, что именно я потревожил его покой. Теплоты в наши отношения это не добавило…

Курс шел за курсом, и Виктор Анатольевич сменил гнев на милость.

– Сначала мы с моим другом (к сожалению, уже ушедшим из жизни) Димой Несанелисом выдвинули его кандидатуру на выборах «общественного декана» (были на истфаке такие игрища в демократию ко Дню факультета), обвешали весь корпус предвыборными плакатами, – продолжает рассказ собеседник. – Виктор Анатольевич был несколько ошарашен свалившейся на него популярностью, но воспринял все стоически и с юмором. Потом его назначили куратором стенгазеты, которой «рулили» опять-таки Дима Несанелис и я. В оном полупечатном органе мы как-то поместили стихи Виктора Анатольевича, весьма далекие от принятого тогда «соцреализма». Из скромности Виктор Семенов подписался инициалами, в результате чего произошел примечательный случай.

Заместитель декана факультета, женщина суровой советской закалки, зайдя в деканат, во всеуслышание решительно осудила публикацию Жеребцовым и Несанелисом в стенгазете «каких-то непонятных стихов, призывающих невесть к чему», но явно не к победе коммунистического труда, и призвала выяснить, кто коварно скрылся за инициалами В.С., и примерно наказать его. Находившийся в это время в деканате Виктор Анатольевич невозмутимо сообщил, что он и есть автор сих возмутительных виршей. Повисла неловкая пауза. И дело против нас, стенгазетчиков, окончилось, не начавшись. Потом, правда, появились еще «дела», но это уже другая история.

Неформальное общение позволило нам с Виктором Анатольевичем лучше узнать друг друга. С годами наши отношения наставника и ученика, мастера и подмастерья переросли во вполне приятельские и даже дружеские. Мы часто встречаемся в формальной и неформальной обстановке, побывали вместе в дальних странах, накопили массу новых разнообразных впечатлений – однако же нет-нет да и вспомнится нам с улыбкой первый год нашего знакомства и особенно тот вечер на берегу Выми.

Подготовил Артур АРТЕЕВ

Фото автора